Стенограмма:
Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги!
У нас сегодня очень хорошая встреча, потому что она проходит в знаковом месте, в Морозовской детской больнице, которая уже много десятилетий решает важнейшую задачу здравоохранения – помогает детям. Сейчас больница модернизируется. Мы с Министром здравоохранения и мэром города Москвы начали посещение с того, что осмотрели строительную площадку. Совсем скоро здесь больница обретет новый облик, причём будут совершенно новые технологические решения. Не скрою, на это приятно смотреть: понимаешь, в каком направлении в целом должна развиваться наша российская медицина, наше российское здравоохранение. Тем более что сама по себе Морозовская больница в настоящий момент обслуживает не только детей из Москвы и Московской области, но и значительную часть детского контингента из других частей нашей страны – где-то 25% или треть. Иными словами, когда мы вот такие инвестиции масштабные делаем в здравоохранение, это помощь не только столице, но это, по сути, помощь и всей стране.
Конечно, не везде у нас такая модернизация проходит. Что скрывать, проблем в здравоохранении ещё много. И все, кто здесь собрался, имеют к решению этих проблем прямое отношение.
Для начала разговора я ещё упомяну об одной теме, которая, на мой взгляд, является очень важной для будущего здравоохранения в нашей стране. Вы помните, 10 лет назад началась реализация национального проекта по здравоохранению. По признанию всех – и врачей, и, самое главное, пациентов, граждан нашей страны, – этот национальный проект всё-таки помог изменить ситуацию в здравоохранении. Не решил, конечно, всех проблем, но тем не менее сделан существенный шаг вперёд.
Вы знаете, мы приняли решение на базе такого же проектного метода вернуться к тому, чтобы важнейшим сферам нашей жизни тоже придать дополнительный импульс, как мы это сделали в 2006 году. Президентом страны был создан специальный совет, который этим будет заниматься. Президиум совета возглавляет Председатель Правительства по должности. Я в ближайшее время проведу заседание президиума совета, и либо на первом, либо на втором заседании этого президиума мы уже будем детально обсуждать составные элементы нового национального проекта по здравоохранению.
Почему я об этом специально говорю? Потому что я регулярно общаюсь и с медиками, и с теми, кто, что называется, по другую сторону находится. И почти все говорят: давайте использовать те подходы, которые мы в предыдущий период выработали, которые помогли часть важнейших задач в тот период решить. Хочу вам сказать, что мы этим и собираемся заниматься. Ну а всё остальное, надеюсь, вы мне скажете.
Ещё раз говорю, место для этого абсолютно правильное, и время правильное, потому что именно ответов на вопросы о будущем здравоохранения ждут граждане нашей страны.
Основные подходы к развитию здравоохранения мы попытались отразить в программе нашей партии. Программа утверждена, она теперь является для партии руководством к действию. Но это не значит, что это некая догма. Естественно, если мы увидим, что туда что-то не попало или требует немедленного решения, требует немедленной реакции, то мы это будем делать. Так что в этом смысле, разговор наш, надеюсь, будет иметь и вполне конкретное практическое продолжение.
Л.Орлова (главный врач ГБУЗ Московской области «Люберецкая станция скорой медицинской помощи): Хотелось бы сегодня поговорить об одной из проблем службы скорой медицинской помощи – это оснащение автомобилями скорой помощи.
Вы сейчас упоминали проект. Мы его все очень хорошо помним. И до сих пор бегают машинки с этим замечательным знаком на борту. Ещё живы. По данным Министерства здравоохранения России, количество автомобилей скорой помощи в регионах составляет порядка 22,5 тыс. единиц. Но вместе с тем половина из них, точнее 48%, имеет срок эксплуатации более пяти лет. Это не очень хороший показатель. И они, конечно, требуют замены. И особенно велик износ парка в регионах, где не очень хорошие дороги. В последнее время, надо сказать, не только в Подмосковье (я много езжу по России) дороги стали лучше. Поэтому, хотя машины должны служить пять лет, те, которые 2006, 2007 годов, ещё у нас бегают. Тем не менее нужно думать о том, чтобы эти машины были заменены. И конечно, в регионах этого очень ждут. Мы знаем, что Вы поддержали проект партии – антикризисный план о размещении заказа на автомобили скорой помощи в нашем автопроме. Я думаю, и в российском автопроме с надеждой смотрят на эту программу, мечтают, чтобы у них была работа, и мы, работники скорой помощи, тоже ждём новых автомобилей.
Д.Медведев: Надо будет помогать. Нет другого варианта. Здесь собрались мои товарищи по партии, беспартийные коллеги, но тоже в целом сочувствующие «Единой России», курсу, который проводит «Единая Россия». Мы, когда начинали ещё тот национальный проект и принимали решение о том, чтобы доукомплектовать парк новыми машинами скорой помощи, исходили из того, что через следующий цикл, промежуток времени, всё это будут делать наши коллеги из регионов по понятным причинам. Тем более что условия у всех разные, и нужно принимать решения (вы абсолютно правильно сказали) в зависимости от качества дорог. У кого-то быстрее это происходит, у кого-то медленнее. Кстати, и автомобили разные используются: в некоторых местах современная техника, в некоторых – среднестатистическая, а в некоторых местах из-за того, что дороги тяжёлые, ещё и те самые «буханки», на которых ездили 30–40 лет назад. И руководители здравоохранения, и сами врачи говорят: мы хотим, чтобы были осовремененные версии этих автомобилей, потому что они себя лучшим образом зарекомендовали. Но не произошло, потому что большие сложности с формированием бюджетов во многих субъектах Федерации, поэтому мы обсудили это и на партийных форумах. Я с коллегами по Правительству, конечно, об этом говорил, обсудили мы это и с Президентом страны. В результате приняли решение, несмотря на текущие сложности, всё-таки выделить дополнительное финансирование, для того чтобы загрузить, как вы правильно сказали, наш автопром и добавить новые автомобили – и обычные автомобили скорой помощи, и реанимобили – во все регионы нашей страны, где это необходимо.
Такое решение принято, с 15 августа эти автомобили пойдут в регионы. Я рассчитываю, что смогу лично убедиться в том, что эти автомобили пошли туда, куда они направляются. Это приблизительно 1100 автомобилей скорой помощи и 100 с небольшим реанимобилей. Но и это ещё не всё. Если получится, то мы попробуем в этом году объём нарастить, и тогда выбывающая часть автопарка будет замещена новыми автомобилями. А что такое новые автомобили скорой помощи, не мне вам говорить – это просто спасённые жизни. Вот такие решения приняты, и мы их будем исполнять.
Н.Троицкая (главный врач Энгельсской городской детской поликлиники №1 Саратовской области): Я возглавляю первичный сегмент здравоохранения, учреждение детского здравоохранения, и для меня очень важно, кто обслуживает вызовы, кто сидит на приёмах. Вот некоторые цифры: уровень рождаемости по нашей детской поликлинике увеличился в полтора раза. Сейчас рождается примерно 100–110 детишек, тогда как 10 лет назад 70–80 младенцев появлялось на свет. Парадоксальная ситуация – уровень укомплектованности первичного звена в эти же полтора раза у нас уменьшился.
Д.Медведев: А почему это произошло? Вроде бы старались первичным звеном заниматься, в том числе в рамках национального проекта – основное внимание было вначале сконцентрировано именно на первичном звене, не на узких специалистах, а на терапевтах, врачах общей практики.
Н.Троицкая: Совершенно верно. Тогда мы с вами и удержали их, а потом произошла стагнация финансовой составляющей, переквалифицирование большого количества врачей-педиатров в узких специалистов, и сейчас первичное звено почти пустое.
Мы обслуживаем 20 286 детей, это 22 педиатрических участка. У нас работает всего 13 врачей-педиатров. То есть коэффициент совместительства просто зашкаливает – 1,8. На врача-педиатра ложится просто колоссальная нагрузка, удвоенная, и оказывать качественную и доступную медицинскую помощь весьма затруднительно в таких условиях.
Перед тем, как сюда ехать, я разговаривала со всеми участковыми педиатрами и задавала один простой вопрос: как изменить ситуацию к лучшему? Что можно сделать для того, чтобы привлечь кадры в первичный сегмент здравоохранения? Они мне отвечали очень просто: «Уменьшите нам численность прикреплённого детского населения!»
С 1982 года норматив прикреплённого детского населения не пересматривался. Это 34 года назад. То есть норматив сейчас составляет 800 на один педиатрический участок. А чтобы нам справиться, с учётом профилактической направленности, нужно примерно 600–650 детей.
Что нам даёт разукрупнение участков? Нам это позволит, с одной стороны, сделать, наконец-то, принцип пациентоориентированной медицины, персонализированной медицины жизнеспособным, оказывать каждому пациенту качественную медицинскую помощь. С другой стороны, тут уже проблемы институционального характера. Мы даём новые рабочие места тем молодым кадрам, которые мы ждём с нетерпением в 2017 году в рамках реализации стратегии долгосрочного развития здравоохранения.
Дмитрий Анатольевич, надо помогать первичному звену.
Д.Медведев: Наталья Александровна, во-первых, конечно, плохо, что мы не достигли тех целей (и об этом тоже нужно честно говорить), которые мы ставили перед собой 10 лет назад. Вообще я считаю – и в данном случае скажу про нашу общепартийную позицию, – что мы должны быть партией реальных дел (и, надеюсь, являемся таковой), должны говорить правду, должны анализировать реальную ситуацию, не приукрашая её.
Вы сказали о том, что сначала всё было хорошо. Я помню совещание, которое я проводил, тоже работая тогда в Правительстве. Оно было направлено как раз на то, чтобы усилить первичное звено. Потом мне докладывали: количество терапевтов, педиатров, врачей общей практики увеличилось, всё хорошо. Прошло несколько лет, говорят: узких специалистов мало, а на них тоже спрос большой. В результате, как я понимаю, у вас произошёл, как, наверное, и в других местах, переток из педиатрического, терапевтического звена, переквалификация в узких специалистов. Но если оголилось именно первичное звено, значит, мы не достигли того, что стремились сделать. Значит, нам к этому придётся возвращаться.
Второе. Я не очень способен точно ответить на вопрос по поводу норматива. Вот вы сказали, 800 – это плохо, а 650 – это было бы приемлемо. Наверное, это всё тоже нужно проанализировать, просчитать применительно к условиям конкретного субъекта Федерации, посмотреть на те методики, которые существуют, на тот опыт, который есть. Но чего точно, на мой взгляд, нельзя допускать – это ситуации, когда врач вместо того, чтобы реально оказывать медицинскую помощь, быть, как вы сказали, ориентированным персонально на пациента, старается просто успеть охватить всех пациентов.
Если это поможет, мы, конечно, готовы будем посмотреть и на эти нормативы. Но мне кажется, очень важно обратить внимание именно и на организационную составляющую, потому что очень много непроизводительных затрат, которые есть в любой деятельности, и, к сожалению, врачей тоже.
И, наконец, третье. Надо посмотреть, конечно, на финансовую сторону – к чему это приведёт – и найти тот баланс, который позволит оптимизировать соотношение специалистов терапевтического звена, первичного звена и узких специалистов.
Нам нужно в рамках проектного подхода, о котором я сказал, придумать вместе с вами такую идею, которая будет синтетической, которая будет работать постоянно, чтобы лет через 10 снова не возник вопрос: почему всё так, почему опять не хватает тех или иных специалистов? Это должно регулироваться в относительно автоматическом режиме. Не на уровне решений Правительства или Министра здравоохранения. Это должно определяться текущей ситуацией в регионе. Вот как это сделать – давайте вместе позанимаемся этим.
Д.Морозов (заведующий кафедрой детской хирургии и урологии-андрологии Первого Московского государственного медицинского университета имени И.М.Сеченова): Не секрет, что нагрузка врача где-то на 60–70% заключается в ведении бумажной и электронной документации. Нам кажется, что нужно эту бюрократическую нагрузку на врача снять. Когда я начинал работать, например, история болезни пациента с острым аппендицитом была на разворот. Сейчас, я думаю, это где-то три разворота. Готовы ли Вы поддержать необходимость решения этого вопроса?
Д.Медведев: Конечно, любая непроизводительная нагрузка вызывает злость, и у врача в том числе. Я прекрасно вас понимаю. Кстати, то же самое говорят педагоги часто. Они вместо того, чтобы заниматься учениками, пишут отчёты. И у вас та же самая история. Но у врача, может быть, она ещё более сложная, потому что всё-таки от той информации, которую вы готовите в рамках истории болезни, зависит очень часто судьба больного. Поэтому просто отказаться от того, чтобы что-то писать, невозможно, но нужно сделать всё, чтобы эти процессы оптимизировать.
Почему мы сейчас так заострились на электронном обороте? Всё-таки при всех издержках заполнять электронную проформу удобнее, чем писать. Тем более у врачей, как известно, почерк не всегда каллиграфический. Норматив приёма на самом деле, конечно, носит рекомендательный характер, и любой врач должен принимать пациента столько, сколько нужно. Рекомендация 15 минут – это просто некий целевой ориентир. Тем не менее, даже если на этот ориентир выходить, если 10–12 минут занимает заполнение бумажек, это очень плохо, это безобразие. Это нервирует врача и сильно расстраивает пациента. Поэтому нам нужно электронный оборот максимально упростить, перейти на электронные проформы. Но они должны быть грамотными.
Как юрист по образованию я прекрасно понимаю, что есть проформы, которые отражают суть вопроса, а есть такие, которые стыдно читать, потому что они с ошибками написаны. Уверен, что и у вас то же самое встречается. Поэтому нужно сделать электронный оборот грамотным, доступным, технологичным, понятным, чтобы общение с бумагами, даже в электронной форме, у специалиста занимало бы примерно 20% времени, а всё остальное уходило бы на пациента. Мне кажется, это и для вас будет лучше, и для дела.
Мы обязательно этим будем заниматься в рамках тех решений, которые принимаются и Министерством здравоохранения, и на уровне региона, я знаю. Например, Сергей Семёнович (Собянин) этим активно занимается. Вчера мы проводили специальную комиссию по информационному развитию. Там тоже говорили о развитии электронного оборота. Продолжим эту работу.
А.Таишева (специалист исполнительного комитета местного отделения партии городского округа Домодедово): Сейчас наши кандидаты в депутаты проводят множество встреч с населением во всех регионах страны, и поступает много вопросов по поводу закрытия амбулаторий и больниц в сёлах.
Вы и Президент говорили о недопустимости повального закрытия медучреждений на селе. И наверное, такие решения должны приниматься на сельских сходах. Что Вы думаете по этому поводу?
Д.Медведев: Я уверен, что мы обязаны этот вопрос разрешить. Он звучит не в первый раз. Касается он, конечно, не мегаполисов, а относительно небольших населённых пунктов. И если решение о судьбе единственного расположённого в таком населённом пункте медицинского учреждения принимается без учёта мнения людей, которые там живут, для населённого пункта, для людей это может иметь самые тяжёлые последствия – просто люди оттуда разбегутся. На мой взгляд, если говорить о селе, наличие школы и наличие ФАПа характеризует село как жизнеспособное. Если нет одного из этих элементов, село, скорее всего, умрёт. Мы поэтому обсудили такой законопроект, он подготовлен, внесён, мои коллеги-депутаты его активно продвигают. Сейчас, по-моему, прошло первое чтение этого законопроекта. Правительство Российской Федерации этот законопроект обязательно будет поддерживать. Я считаю, что это и справедливо, и правильно, но если речь идёт именно о единственном медицинском пункте. Надеюсь, что вы тоже к этому так относитесь.
Ю.Белехова (председатель координационного совета Ассоциации председателей советов многоквартирных домов Московской области): Московская область – это большой регион с огромной территорией. К сожалению, территория, где есть проблема пробок, из-за которых время на эвакуацию больных значительно увеличивается. Эта проблема существует не только в городах и регионах, где есть проблема пробок, но и (опять же к вопросу о дорогах) и там, где плохое состояние дорог или они отсутствуют вообще. Поэтому назрел вопрос о развитии именно санитарной авиации. Кроме того, при решении этого вопроса можно в том числе поддержать и наших производителей, закупая именно отечественные вертолёты.
Д.Медведев: Закупать надо отечественные вертолёты. Моё глубокое убеждение заключается в том, что в России без санитарной авиации уже не обойтись, особенно в Сибири, на Дальнем Востоке.
Мне на всю жизнь врезалась в память картинка, которую я наблюдал в Корякском автономном округе. Он тогда ещё существовал как самостоятельная административная единица, сейчас является частью Камчатского края. У них было серьёзное, разрушительное землетрясение. Я тоже работал тогда в Правительстве, полетел туда посмотреть, что произошло. И зашёл в больницу. Спросил, каким образом осуществляется доставка больных, каким образом предоставляются услуги скорой помощи. Мне говорят: на вездеходе. Время доставки? Шесть часов. Причём на самом деле очень важно, чтобы вездеход работал, потому что иначе просто не проехать. О чём это свидетельствует? О том, что в таких местах – а их у нас очень много – без санитарной авиации не обойтись. Поэтому я абсолютно с вами согласен. Будем стараться изыскивать какие-то дополнительные финансы, загружать наших производителей. Тем более что у нас появились хорошие образцы российских вертолётов, которые специально для этого приспособлены.
Т.Цыбизова (председатель комитета Волгоградской областной Думы по культуре, делам национальностей и казачества, вопросам общественных объединений, религиозных организаций и информационной политике): Дмитрий Анатольевич, мы собрались в разгар избирательной кампании. Я думаю, до Вас тоже доносятся слухи, которые активно распространяют наши политические оппоненты. Речь идёт о спекуляциях на самом дорогом, что сегодня есть у человека, – на здоровье. Рассказывают о том, как будет ограничено число обращений граждан к врачу, о том, что к пенсионерам перестанут ездить кареты скорой помощи, о том, что «Единая Россия» будто бы планирует отменить бесплатную медицинскую помощь для людей, которые в силу определённых субъективных или объективных причин сегодня лишились работы. Мы, естественно, ведём активную разъяснительную кампанию. Я думаю, важно использовать каждую встречу. И сегодня очень важно услышать именно Вашу позицию.
Д.Медведев: Татьяна Игоревна, я и вам скажу, хотя вы всё знаете не хуже меня, и просил бы всех, кто здесь присутствует, всех наших товарищей говорить очень просто: это всё враньё! Мы ничего подобного не планируем. Даже дальше и продолжать не буду, чтобы не было сомнений.
И.Евтушенко (главный врач ГАУЗ« Областной перинатальный центр» г.Томска): Когда мы проводили предварительное голосование, были положительные отзывы о медицине. Глава сельского таёжного поселения встаёт и говорит: «Передайте Правительству спасибо, что построили перинатальный центр. Вы спасли мою внучку!» У нас пять лет уже существует перинатальный центр, и мне не стыдно стоять перед вами: в 2015 году у нас был один из самых низких показателей младенческой смертности в Сибирском федеральном округе. Наше достижение – мальчик, который весил 490 граммов, когда родился, а сейчас ведёт жизнь беззаботного пятилетнего ребенка. Мы анализировали состояние недоношенных детей и их последующую жизнь. Очень важны третий, четвёртый этапы выхаживания недоношенных детей. Речь идёт о создании реабилитационных центров для этих детей. Вовремя оказать квалифицированную первичную помощь и дальнейшую помощь в первые месяцы очень важно. Но возможности перинатальных центров не безграничны, им нужно передавать этих деток на дальнейшую реабилитацию. Это, я думаю, проблема не только Томской области, но и других регионов.
Не могу не сказать и о рекламе. Говорю как акушер-гинеколог. Идёт реклама лекарства, которое не нужно беременным, по центральному телевидению. Говорят, это очень полезно. С точки зрения доказательной медицины – нет! Надо с этим что-то делать.
Д.Медведев: Ирина Дмитриевна, я очень рад, что такие хорошие показатели в вашем перинатальном центре, и хочу вас сердечно поблагодарить за это. Я считаю, что мы вовремя занялись проблематикой перинатальных центров – это тоже пришлось приблизительно на период 10–12-летней давности. И сейчас мы, в хорошем смысле, пожинаем плоды, потому что это просто дополнительные рождения. А что уж говорить о детях с экстремально низкой массой тела, как опять же на вашем языке это называется. Это была абсолютная экзотика ещё 10 лет назад, а сейчас это уже достаточно обычное в нашей стране явление, что позволило нам перейти в том числе на ВОЗовские критерии определения живорождения. Это большое достижение нашей медицины. Я серьёзным образом вас поздравляю. Но, конечно, здесь очень важно не потерять результат – в перинатальном центре он достигается, и очень важно таких детей вести дальше. Нужно обязательно будет уделить и этому направлению внимание в рамках нашей проектной работы.
Что касается рекламы. Я неоднократно слышал и от врачей, и не от врачей сетования на качество рекламы. Понимаете, мне кажется, вообще-то наши люди уже стали более подготовленными, чем 10, 15, 20 лет назад, когда любая реклама, которая шла по телевидению, воспринималась как истина в последней инстанции. Сейчас этого уже нет. Более того, реклама сопровождается обычно указанием: «проконсультируйтесь со специалистом» или «на правах рекламы». Но, наверное, при размещении этих рекламных роликов руководители средств массовой информации, особенно общедоступных, крупных, всё-таки должны опираться и на мнение экспертных советов, экспертного сообщества. Потому что очень часто рекламируют лекарство, которое ничего не даёт, рекламируют, по сути, эффект плацебо, но это ещё полбеды. Хуже, когда рекламируют то, что приносит явный вред. Давайте подумаем, каким образом это оформить. Я обращаюсь и к своим коллегам по Государственной Думе, и по Правительству: просто продумать вопрос экспертизы такого рода выходов в эфир.
Л.Стебенкова (депутат Московской городской Думы, председатель комиссии по здравоохранению и охране общественного здоровья): Достаточно много встречаемся с москвичами, особенно сейчас, в период избирательной кампании, и многие говорят, что в Москве стало проще попасть к врачу, записаться. На самом деле 98% москвичей сегодня попадают в поликлиники, к врачу-терапевту на плановый приём, в течение трёх дней. Раньше у нас был стандарт – неделя. Ожидания в очереди у кабинета в течение двух-трёх часов, как было раньше, нет. Люди приходят к тому времени, которое обозначено в талоне. Талончик получают либо при самозаписи в инфомате (у нас электронная сегодня система записи), либо через интернет.
Д.Медведев: сколько процентов приблизительно через интернет проходит? В удалённом доступе, так сказать?
Л.Стебенкова: Процентов двадцать. Молодёжь очень активно пользуется интернетом, мамы молодые довольны. Это инструмент очень хороший, и сегодня он контролируется ситуационным центром в нашем департаменте здравоохранения. Специалисты в режиме онлайн наблюдают, как идёт запись к врачам. Если она превышает критические сроки, у них на экране зажигается красный свет, они связываются с главным врачом и решают эти вопросы.
То есть сегодня москвичи говорят, что точно записаться стало легче и попасть к врачу проще. Мне кажется, уже назрела необходимость внедрить такую же систему электронной записи к врачам в регионах Российской Федерации. Что Вы по этому поводу думаете?
Д.Медведев: Назрела, будем внедрять, потому что в Москве это работает.
Медицину критиковали, критикуют и будут критиковать – во всём мире так жизнь устроена. Система здравоохранения никогда в полной мере никому не нравится, всегда есть какие-то издержки, всегда хотят лучшего, большего. Тем не менее. Я тоже от разных обычных людей слышу, что к врачу попасть стало проще. Я попрошу Сергея Семёновича сказать, потому что Москва в этом смысле передовой регион – действительно, другие регионы могли бы в этом плане брать пример с Москвы.
С.Собянин: Дмитрий Анатольевич, система ЕМИАС, созданная в Москве, направлена на улучшение работы медицинских учреждений города в целом. Без этой системы сегодня невозможно вообще представить ни контроль над потоками больных, ни контроль за временем приёма, ни контроль за распределением врачебного персонала внутри клиники. Ею пользуются как главные врачи, пациенты, так и департамент здравоохранения. Более того, в системе доступа в интернете есть возможность любому человеку, любому москвичу посмотреть, какая поликлиника больше загружена, какая меньше загружена, чтобы встать на учёт в ту или иную поликлинику, записаться, прикрепиться. То есть это многоплановая, многофакторная модель.
Следующая задача, которую мы себе поставили, – информатизация стационарного звена. Это очень важно, чтобы был единый центр хранения баз данных на весь город. Тогда он свяжет работу и клиник, и амбулаторного звена, чтобы любой врач мог зайти и посмотреть всю историю пациента за всё время, когда он обслуживается в медицинской системе. Так что это важнейшая модель, система, и на самом деле она больше экономит, чем на неё тратится, – это во-первых. Во-вторых, мы можем с коллегами из всех регионов поделиться программным обеспечением. Не надо ничего заново разрабатывать, мы окажем всю методическую и программную помощь для внедрения этой системы.
Д.Медведев: Это ключевая вещь, потому что это обкатано в самом сложном регионе страны и может быть использовано в других местах.
Вероника Игоревна, я просил бы тоже эту возможность использовать. Я готов даже по этому поводу нашим региональным руководителям дать поручение посмотреть на московский опыт. Договорились.
И.Кокарева (главный врач ГБУЗ« Городская поликлиника №64 департамента здравоохранения города Москвы»): Сегодня продолжительность жизни в России в среднем составляет 73 года, по Москве – 77 лет. Как правило, все пожилые люди имеют одно хроническое заболевание или более. И зачастую они приходят в поликлинику не только за лечением, но и чтобы поговорить, потому что страдают от одиночества. В Москве девять месяцев назад стартовал проект «Ведение пожилых людей с множественными хроническими заболеваниями». В поликлинике выделяется терапевтический участок, численность его не более 500 человек, туда отбираются пациенты 55 лет и старше, имеющие три и более хронических заболевания. Для каждого пациента разрабатывается индивидуальный план лечения, обследования. Что самое главное, этот пациент может в любое время позвонить своему лечащему врачу или медсестре и получить абсолютно бесплатную консультацию.
Сегодня этот проект дал хорошие результаты. У нас снизилась частота случаев экстренной госпитализации, вызовов скорой помощи. Но что особенно радует – удовлетворённость нашего населения качеством обслуживания очень резко выросла. Может быть, нам стоит подумать о более широком использовании данной программы. Что Вы об этом думаете?
Д.Медведев: Можно подумать над общероссийским использованием этой программы. Тем более что, как вы говорите, это даёт очень хорошие результаты именно в смысле прямых контактов между людьми пожилого возраста со многими хроническими заболеваниями и врачом. Ведь вы справедливо сказали: значительная часть людей, и не только, кстати, пожилого, зрелого возраста, но и среднего возраста, и молодого, приходят в том числе и для того, чтобы успокоиться. От того, какую позицию занимает врач – спокойную, доброжелательную или нет, – зависит и настроение пациента, который пришёл. Поэтому вот такие прямые контакты очень важны. Это, кстати, полностью укладывается в стратегию, которую совсем недавно Правительство утвердило в отношении лиц пожилого возраста. Мы специально этот документ готовили. Может быть, опыт московский тоже был бы здесь весьма полезным. Давайте обязательно на это посмотрим.
Уважаемые коллеги! Все вопросы, которые вы задавали, носили абсолютно понятный профессиональный характер. И надо отдать должное: все присутствующие – люди скромные и не задали вопрос, который касается самой корпорации врачебной, врачебного сообщества. А для нас самочувствие людей, которые относят себя именно к врачебному сообществу, тоже имеет очень большое значение. Я имею в виду и врачей, и средний и младший медицинский персонал.
Конечно, мы за последнее время целый ряд таких важных, на мой взгляд, решений в отношении того, чтобы поддержать врачей, приняли. Но эта работа не остановилась. Она не носит конъюнктурный характер. Она связана, конечно, с непростыми решениями, которые должны приниматься в регионах. Она связана с такой непростой темой, как оптимизация сети. Она связана и с другими весьма непростыми задачами, которые приходится в регионах решать. Просто хочу вам ещё раз об этом сказать, хочу, чтобы вы от меня это услышали: естественно, мы продолжим не только развитие системы медицинских услуг, системы здравоохранения в стране, но и продолжим смотреть за тем, каким образом развивать труд и улучшать быт самих врачей, потому как от этого зависит жизнь и здоровье миллионов людей. Это тоже очень важная задача.
